В Париже Мишу и Николая Михайловича встретили два джентльмена «московского розлива». Позднее, в ресторане «Максим» за столиком под пальмой, под звуки казацких песен, под коньяк «Наполеон», была решена судьба Николая Михайловича Колесниченко. Джентльмены предложили ему стать мэром Пятигорска. В самое ближайшее время, видимо, начнутся перевыборы, так как здоровье нынешнего мэра внушает серьезные опасения – по слухам, у него рак желудка. Николай Михайлович забеспокоился было о судьбе стройкомбината, но оказалось, что и этот вопрос уже решили его компаньоны – стройкомбинат уходит под крышу коммерческой фирмы Миши Юсина вместе со всей недвижимостью и движимостью: грузовиками, кранами, легковыми автомобилями, а также с двумя тысячами гектаров прекрасных лесных угодий, на которых будут выстроены коттеджи, бары, казино и прочие увеселительные заведения. Кроме того, джентльмены дали понять, что должность пятигорского мэра станет неким переходным моментом в его жизни, впереди его ждут дела более масштабные, а какие это будут дела, они, его новые друзья, позднее его просветят.
Спустя месяц с небольшим мэр Пятигорска умирает на операционном столе под ножом хирурга, а Колесниченко становится главой города. Выборы прошли, как говорят, без сучка без задоринки, потому что соперником его был человек совершенно никчемный. Разумеется, Николай Михайлович уже имел представление, в чьи цепкие лапы он попал, однако помалкивал. Да и новые его друзья не затевали никаких разговоров. Однако подошел час, когда надо было определиться. Разговор произошел на вилле Юсина, в горах. Присутствовали трое – Колесниченко, Юсин и депутат Государственной Думы господин Потапов, седоватый подтянутый мужчина с ласковыми темными глазами.
– Ну что же, Николай Михайлович, – приступил к основному вопросу Потапов, когда немного выпили и закусили, – с должностью мэра вы справились как нельзя лучше. Ехал по Пятигорску и удивлялся. Чистота, порядок, люди одеты со вкусом, в магазинах полно товара, кругом строят – и не какие-то хрущобы, а коттеджи, виллы со всеми удобствами…
– Дороговаты они, однако, – сказал Николай Михайлович. – Многим не по карману.
– Каждому свое, – возразил депутат. – Не нами, грешными, сказано. Трудись, крутись, вертись – и будет тебе вилла!
– Это точно, – поддержал Юсин.
– Вам известно, что, кроме депутатских обязанностей, я исполняю и другие?
– Известно. В общих чертах, – осторожно ответил Николай Михайлович, стараясь не подвести Мишу, который подробно рассказал об основной работе Потапова.
– Я вице-президент компании «Сибирское золото», которая, кроме золотоносных рудников, занимается драгметаллами типа платины, а также камнями. Мы, к примеру, на все сто процентов курируем добычу малахита – камня, исчезающего с поверхности земли, курс которого на Западе непрестанно повышается. Ну это к слову… А приехал я к вам с предложением баллотироваться в кандидаты Государственной Думы. Как вы на это смотрите?
– По правде сказать, хотелось бы с годик поработать мэром…
– Мэром вы будете. Но не городского, а краевого масштаба.
– Не слишком ли вы хватили? – помолчав, спросил Николай Михайлович.
– Не слишком, – усмехнулся Потапов. – Попомните мое слово, ровно через год вы станете мэром Ставрополя.
– Для чего тогда идти в Думу?
– Хотя бы для того, что мне там без вас скучно, – пошутил Потапов, но сразу же согнал улыбку с лица. – А если серьезно, мы нуждаемся в людях вашего типа. Деловых, имеющих твердую цель, хватких и волевых. Кроме того, вам необходимо завести связи в высших московских кругах.
– Кое с кем я знаком. И неплохо.
– Нам известны ваши знакомые. Это все мелочь. Я же имею в виду руководителей фракций Государственной Думы, министров, кого-то из ближайшего окружения Президента, директоров крупнейших коммерческих банков, иностранцев высокого ранга, ну и так далее и тому подобное. Связи эти вам очень и очень пригодятся. Итак, жду ответа.
– В Думу так просто не приходят. Нужен округ, люди…
– Вы смотрели вчерашние теленовости?
– Ночные. В ноль часов.
– Много работаете, – снова усмехнулся Потапов. – Я же говорю, очень деловой…
– Пришлось задержаться.
– Обратили внимание на сообщение об убийстве депутата Госдумы господина Веретенникова?
– Обратил.
– Насколько мне известно, вы родом из Курской области?
– Детство провел там.
– Веретенников как раз представлял интересы курян. И вы курянин! Вам и карты в руки!
– Но меня там никто не знает!
– Узнают. Главное, что вы родом из Курской области. Подключим печать, телевидение, радио, на каждом столбе будут висеть ваши фотографии с краткой и, надо сказать, очень хорошей биографией, организуем митинги, выступления. И поверьте, найдутся люди, ваши доверенные лица, от которых вы узнаете, какой прекрасный человек Николай Колесниченко, какие светлые у него идеалы и как много он сделает для процветания родной области! И все это мы подтвердим делом. Будут выделены квартиры для особо нуждающихся, вовремя выданы пенсии, зарплата, даже премиальные.
– Для всего этого необходимы большие средства…
– Миша, – обернулся к Юсину Потапов, – ты сообщил господину Колесниченко, сколько мы заработали на стройкомбинате за то время, когда он находился в скромной должности городского мэра?
– Как-то не пришлось, – ответил Юсин, отводя глаза.
– Так вот, Николай Михайлович, мы заработали только лишь на лесных угодьях, ранее принадлежавших стройкомбинату, которым вы руководили, порядка двадцати миллионов долларов. И не один десяток на самом стройкомбинате. А сколько мы прибрали к рукам, пока вы пребывали в должности мэра, об этом я промолчу. Деньги будут, и большие. Дело беспроигрышное. Итак?
– Согласен, – решился Колесниченко.
– Вопрос решен, – сказал Потапов. – Теперь обратимся к другим, более щекотливым обстоятельствам… Вы знаете, кем является Михаил Юсин?
– Мне известно, что господин Юсин генеральный директор коммерческой торговой фирмы, – заявил Николай Михайлович, прямо глядя в глаза Потапову.
– Да ладно вам, – снисходительно улыбнулся Потапов. – Вы хорошо знаете, что Михаил Юсин – вор в законе. Кличка Муссолини. И впрямь, посмотрите на него в профиль. Похож. Очень даже похож! Не делайте таких удивленных глаз, Николай свет Михайлович! Говорю же вам, мы все знаем. И если хотите, могу сообщить, где, кому и при каких обстоятельствах, при хорошем подпитии, вы изложили свои мысли по поводу господина Юсина…
– Не стоит, – помолчав, ответил Колесниченко.
– Правильно, не стоит. Да тут и удивляться нечему. В Грузии, к примеру, два генерала, тайные правители своего небольшого государства, воры в законе! Об этом только глупец не знает! И ничего, живут, правят. Возьмите Таджикистан… Этот… Как его? Главнокомандующий… Сафаров! Тоже вор в законе.
– Они, видимо, бывшие воры… – проговорил Колесниченко.
– Бывших воров в законе не бывает, – подал голос Миша Юсин. – Они или есть, или их нет. Это как печать. На всю жизнь.
В голосе Миши чувствовалась неподдельная гордость.
– А вы, господин Потапов? – спросил Николай Михайлович.
– Я, к сожалению, не имею чести принадлежать к столь высокому званию. Я, милый ты мой Николай Михайлович, женат, имею двух взрослых сыновей и дочку тринадцати лет. А женатым путь в подобное общество закрыт.
– Мы люди истинно свободные, – проговорил Миша. – Каста особая. Неприкосновенная.
– А все-таки? – настаивал Колесниченко, глядя на депутата.
– Вы хотите спросить, сидел ли я? Сидел. Два раза.
– А велик ли был срок?
– Велик. Десять и еще раз десять.
– Вы сидели двадцать лет?
– В общей сложности мне довелось пролежать на лагерных нарах четыре года три месяца и девять дней.
– И за что, если не секрет?
– Раньше это называли валютными махинациями. Теперь называют крупным бизнесом. Я с детства, любезный ты мой Николай Михайлович, обожал золотишко и камушки.
– Вор в законе, валютный махинатор и красный директор, – подвел итог Николай Михайлович.
– Именно так, – согласился Потапов, разливая коньяк. – Хочу лишь уточнить насчет красных директоров… Теперь они все люди солидные, жрут черную икру не под подушкой, как бывало, а на людях, в ресторанах, и не в каких-то там областных, а, скажем, в Монако, Риме, Нью-Йорке… Теперь они наши люди, наша опора и наша надежда. Но вы, уважаемый Николай Михайлович, будете стоять над красными директорами, они будут ходить под вами. Скажу больше, немного они нажируют, придет время – и исчезнут…
– И кто останется?
– Мы. Вы, я, он, – ткнул пальцем в Мишу Потапов. – И такие, как вы, я и он.
– Словом, прав Станислав Говорухин, говоря о том, что в России свершилась криминальная революция.
– Нет, не прав. Она свершается. Для того чтобы она дошла до своего логического завершения, нам нужно еще лет семь-восемь. Другого пути нет.
– А если восстанет народ?
– Народ? – рассмеялся Потапов. – Где это вы видите народ? Я тоже в беседе с одним иностранным предпринимателем заикнулся о российском народе, и знаете, что он ответил?
– Любопытно…
– Он сказал, что в России живет не народ, а сброд, быдло. В самой отсталой, самой занюханной африканской стране, если бы не платили зарплату и в тысячи раз повышали цены, то восстали бы не только люди, но и животные! А у нас терпят. Знаете почему?
– Догадываюсь, но хотелось бы знать ваше мнение.
– О чем же вы догадываетесь?
– Мне совсем неплохо жилось в прежние времена. Но я ни за какие деньги не вернулся бы в те годы! Вероятно, люди, которые жили во времена застоя, в глубине души все-таки понимают, что надо двигаться вперед, только вперед. Люди надеются.
– Мысль верная, но неполная. Люди уже и сейчас видят на примерах своих же соседей – кому-то повезло, кто-то крутится, суетится и в итоге имеет «мерседесы» и строит особняки в тех районах, где раньше проживала только партийная верхушка. Они понимают, что жить-то можно и в наше время, и жить неплохо. Надежда и зависть движут людьми.
– Нет, господа, – вступил в разговор Миша Юсин. – Оно конечно, до поры до времени русский народ быдло, а ежели встанет… Мать родимая, лучше не думать! Боюсь я русского мужика, господа! Моя воля, дал бы я ему хлеба, зрелищ и баб! Вот тогда бы был полный порядок.
– В самую точку угодил, Миша, – сказал Потапов. – Именно это мы и хотим дать нашему многострадальному народу. Хлеба, зрелищ и баб… – Потапов глянул на часы. – Я вылетаю вечерним. Полагаю, Николай Михайлович, мы с вами обо всем договорились?
– Мы договорились о моем согласии баллотироваться в кандидаты Думы, – уточнил Колесниченко.
– Для чего я и прилетел, – улыбнулся Потапов. – Через день-два ждите телеграмму о вызове в Москву, а уже сегодня начнется работа в вашей родной Курской области по сбору подписей, необходимых для прохождения в кандидаты.
– Уже сегодня? – удивился Колесниченко.
– Вы не ослышались. Впрочем, работа уже началась.
– Без моего согласия?
– Я был убежден, что вы согласитесь, – помолчав, ответил Потапов, и в ласковых глазах его появилось жесткое выражение, которое, впрочем, быстро исчезло.
Все было так, как и предсказывал депутат Потапов. На улицах районных центров Курской области, в деревнях и селах появились прекрасно выполненные плакаты, призывающие голосовать за Колесниченко, газеты запестрели его интервью, по местному телевидению беспрестанно крутился киноролик, да и сам кандидат не дремал. Он ездил по заводам, фабрикам, выходил на городские трибуны, у него внезапно открылся ораторский талант, он говорил с людьми просто, доходчиво и уверенно. Он победил в первом туре, намного оторвавшись от соперников. В Москве Николаю Михайловичу выделили квартиру, и не где-нибудь на отшибе, а в центре, недалеко от метро «Улица 1905 года». Он обзавелся связями благодаря огромным деньгам, которые поступали, как он прекрасно понимал, из воровского общака.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
Спустя месяц с небольшим мэр Пятигорска умирает на операционном столе под ножом хирурга, а Колесниченко становится главой города. Выборы прошли, как говорят, без сучка без задоринки, потому что соперником его был человек совершенно никчемный. Разумеется, Николай Михайлович уже имел представление, в чьи цепкие лапы он попал, однако помалкивал. Да и новые его друзья не затевали никаких разговоров. Однако подошел час, когда надо было определиться. Разговор произошел на вилле Юсина, в горах. Присутствовали трое – Колесниченко, Юсин и депутат Государственной Думы господин Потапов, седоватый подтянутый мужчина с ласковыми темными глазами.
– Ну что же, Николай Михайлович, – приступил к основному вопросу Потапов, когда немного выпили и закусили, – с должностью мэра вы справились как нельзя лучше. Ехал по Пятигорску и удивлялся. Чистота, порядок, люди одеты со вкусом, в магазинах полно товара, кругом строят – и не какие-то хрущобы, а коттеджи, виллы со всеми удобствами…
– Дороговаты они, однако, – сказал Николай Михайлович. – Многим не по карману.
– Каждому свое, – возразил депутат. – Не нами, грешными, сказано. Трудись, крутись, вертись – и будет тебе вилла!
– Это точно, – поддержал Юсин.
– Вам известно, что, кроме депутатских обязанностей, я исполняю и другие?
– Известно. В общих чертах, – осторожно ответил Николай Михайлович, стараясь не подвести Мишу, который подробно рассказал об основной работе Потапова.
– Я вице-президент компании «Сибирское золото», которая, кроме золотоносных рудников, занимается драгметаллами типа платины, а также камнями. Мы, к примеру, на все сто процентов курируем добычу малахита – камня, исчезающего с поверхности земли, курс которого на Западе непрестанно повышается. Ну это к слову… А приехал я к вам с предложением баллотироваться в кандидаты Государственной Думы. Как вы на это смотрите?
– По правде сказать, хотелось бы с годик поработать мэром…
– Мэром вы будете. Но не городского, а краевого масштаба.
– Не слишком ли вы хватили? – помолчав, спросил Николай Михайлович.
– Не слишком, – усмехнулся Потапов. – Попомните мое слово, ровно через год вы станете мэром Ставрополя.
– Для чего тогда идти в Думу?
– Хотя бы для того, что мне там без вас скучно, – пошутил Потапов, но сразу же согнал улыбку с лица. – А если серьезно, мы нуждаемся в людях вашего типа. Деловых, имеющих твердую цель, хватких и волевых. Кроме того, вам необходимо завести связи в высших московских кругах.
– Кое с кем я знаком. И неплохо.
– Нам известны ваши знакомые. Это все мелочь. Я же имею в виду руководителей фракций Государственной Думы, министров, кого-то из ближайшего окружения Президента, директоров крупнейших коммерческих банков, иностранцев высокого ранга, ну и так далее и тому подобное. Связи эти вам очень и очень пригодятся. Итак, жду ответа.
– В Думу так просто не приходят. Нужен округ, люди…
– Вы смотрели вчерашние теленовости?
– Ночные. В ноль часов.
– Много работаете, – снова усмехнулся Потапов. – Я же говорю, очень деловой…
– Пришлось задержаться.
– Обратили внимание на сообщение об убийстве депутата Госдумы господина Веретенникова?
– Обратил.
– Насколько мне известно, вы родом из Курской области?
– Детство провел там.
– Веретенников как раз представлял интересы курян. И вы курянин! Вам и карты в руки!
– Но меня там никто не знает!
– Узнают. Главное, что вы родом из Курской области. Подключим печать, телевидение, радио, на каждом столбе будут висеть ваши фотографии с краткой и, надо сказать, очень хорошей биографией, организуем митинги, выступления. И поверьте, найдутся люди, ваши доверенные лица, от которых вы узнаете, какой прекрасный человек Николай Колесниченко, какие светлые у него идеалы и как много он сделает для процветания родной области! И все это мы подтвердим делом. Будут выделены квартиры для особо нуждающихся, вовремя выданы пенсии, зарплата, даже премиальные.
– Для всего этого необходимы большие средства…
– Миша, – обернулся к Юсину Потапов, – ты сообщил господину Колесниченко, сколько мы заработали на стройкомбинате за то время, когда он находился в скромной должности городского мэра?
– Как-то не пришлось, – ответил Юсин, отводя глаза.
– Так вот, Николай Михайлович, мы заработали только лишь на лесных угодьях, ранее принадлежавших стройкомбинату, которым вы руководили, порядка двадцати миллионов долларов. И не один десяток на самом стройкомбинате. А сколько мы прибрали к рукам, пока вы пребывали в должности мэра, об этом я промолчу. Деньги будут, и большие. Дело беспроигрышное. Итак?
– Согласен, – решился Колесниченко.
– Вопрос решен, – сказал Потапов. – Теперь обратимся к другим, более щекотливым обстоятельствам… Вы знаете, кем является Михаил Юсин?
– Мне известно, что господин Юсин генеральный директор коммерческой торговой фирмы, – заявил Николай Михайлович, прямо глядя в глаза Потапову.
– Да ладно вам, – снисходительно улыбнулся Потапов. – Вы хорошо знаете, что Михаил Юсин – вор в законе. Кличка Муссолини. И впрямь, посмотрите на него в профиль. Похож. Очень даже похож! Не делайте таких удивленных глаз, Николай свет Михайлович! Говорю же вам, мы все знаем. И если хотите, могу сообщить, где, кому и при каких обстоятельствах, при хорошем подпитии, вы изложили свои мысли по поводу господина Юсина…
– Не стоит, – помолчав, ответил Колесниченко.
– Правильно, не стоит. Да тут и удивляться нечему. В Грузии, к примеру, два генерала, тайные правители своего небольшого государства, воры в законе! Об этом только глупец не знает! И ничего, живут, правят. Возьмите Таджикистан… Этот… Как его? Главнокомандующий… Сафаров! Тоже вор в законе.
– Они, видимо, бывшие воры… – проговорил Колесниченко.
– Бывших воров в законе не бывает, – подал голос Миша Юсин. – Они или есть, или их нет. Это как печать. На всю жизнь.
В голосе Миши чувствовалась неподдельная гордость.
– А вы, господин Потапов? – спросил Николай Михайлович.
– Я, к сожалению, не имею чести принадлежать к столь высокому званию. Я, милый ты мой Николай Михайлович, женат, имею двух взрослых сыновей и дочку тринадцати лет. А женатым путь в подобное общество закрыт.
– Мы люди истинно свободные, – проговорил Миша. – Каста особая. Неприкосновенная.
– А все-таки? – настаивал Колесниченко, глядя на депутата.
– Вы хотите спросить, сидел ли я? Сидел. Два раза.
– А велик ли был срок?
– Велик. Десять и еще раз десять.
– Вы сидели двадцать лет?
– В общей сложности мне довелось пролежать на лагерных нарах четыре года три месяца и девять дней.
– И за что, если не секрет?
– Раньше это называли валютными махинациями. Теперь называют крупным бизнесом. Я с детства, любезный ты мой Николай Михайлович, обожал золотишко и камушки.
– Вор в законе, валютный махинатор и красный директор, – подвел итог Николай Михайлович.
– Именно так, – согласился Потапов, разливая коньяк. – Хочу лишь уточнить насчет красных директоров… Теперь они все люди солидные, жрут черную икру не под подушкой, как бывало, а на людях, в ресторанах, и не в каких-то там областных, а, скажем, в Монако, Риме, Нью-Йорке… Теперь они наши люди, наша опора и наша надежда. Но вы, уважаемый Николай Михайлович, будете стоять над красными директорами, они будут ходить под вами. Скажу больше, немного они нажируют, придет время – и исчезнут…
– И кто останется?
– Мы. Вы, я, он, – ткнул пальцем в Мишу Потапов. – И такие, как вы, я и он.
– Словом, прав Станислав Говорухин, говоря о том, что в России свершилась криминальная революция.
– Нет, не прав. Она свершается. Для того чтобы она дошла до своего логического завершения, нам нужно еще лет семь-восемь. Другого пути нет.
– А если восстанет народ?
– Народ? – рассмеялся Потапов. – Где это вы видите народ? Я тоже в беседе с одним иностранным предпринимателем заикнулся о российском народе, и знаете, что он ответил?
– Любопытно…
– Он сказал, что в России живет не народ, а сброд, быдло. В самой отсталой, самой занюханной африканской стране, если бы не платили зарплату и в тысячи раз повышали цены, то восстали бы не только люди, но и животные! А у нас терпят. Знаете почему?
– Догадываюсь, но хотелось бы знать ваше мнение.
– О чем же вы догадываетесь?
– Мне совсем неплохо жилось в прежние времена. Но я ни за какие деньги не вернулся бы в те годы! Вероятно, люди, которые жили во времена застоя, в глубине души все-таки понимают, что надо двигаться вперед, только вперед. Люди надеются.
– Мысль верная, но неполная. Люди уже и сейчас видят на примерах своих же соседей – кому-то повезло, кто-то крутится, суетится и в итоге имеет «мерседесы» и строит особняки в тех районах, где раньше проживала только партийная верхушка. Они понимают, что жить-то можно и в наше время, и жить неплохо. Надежда и зависть движут людьми.
– Нет, господа, – вступил в разговор Миша Юсин. – Оно конечно, до поры до времени русский народ быдло, а ежели встанет… Мать родимая, лучше не думать! Боюсь я русского мужика, господа! Моя воля, дал бы я ему хлеба, зрелищ и баб! Вот тогда бы был полный порядок.
– В самую точку угодил, Миша, – сказал Потапов. – Именно это мы и хотим дать нашему многострадальному народу. Хлеба, зрелищ и баб… – Потапов глянул на часы. – Я вылетаю вечерним. Полагаю, Николай Михайлович, мы с вами обо всем договорились?
– Мы договорились о моем согласии баллотироваться в кандидаты Думы, – уточнил Колесниченко.
– Для чего я и прилетел, – улыбнулся Потапов. – Через день-два ждите телеграмму о вызове в Москву, а уже сегодня начнется работа в вашей родной Курской области по сбору подписей, необходимых для прохождения в кандидаты.
– Уже сегодня? – удивился Колесниченко.
– Вы не ослышались. Впрочем, работа уже началась.
– Без моего согласия?
– Я был убежден, что вы согласитесь, – помолчав, ответил Потапов, и в ласковых глазах его появилось жесткое выражение, которое, впрочем, быстро исчезло.
Все было так, как и предсказывал депутат Потапов. На улицах районных центров Курской области, в деревнях и селах появились прекрасно выполненные плакаты, призывающие голосовать за Колесниченко, газеты запестрели его интервью, по местному телевидению беспрестанно крутился киноролик, да и сам кандидат не дремал. Он ездил по заводам, фабрикам, выходил на городские трибуны, у него внезапно открылся ораторский талант, он говорил с людьми просто, доходчиво и уверенно. Он победил в первом туре, намного оторвавшись от соперников. В Москве Николаю Михайловичу выделили квартиру, и не где-нибудь на отшибе, а в центре, недалеко от метро «Улица 1905 года». Он обзавелся связями благодаря огромным деньгам, которые поступали, как он прекрасно понимал, из воровского общака.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49