– Но мне хорошо и с Баком!
– Я думаю, что Бак уйдет от нас.
Сото тоже чувствовал, что скоро потеряет своего друга, он даже примирился с этой мыслью, но внезапно ему стало жаль:
– С тобой я бы умер со скуки. Ты или проводишь акцию, или как крыса копаешься в книгах. Наверное, ты ждешь, что там наверху святой Петр будет тебя экзаменовать. А сейчас прими мои поздравления за номер с ежами.
– Поздравления относятся к Скотту – он его придумал. Тот несчастный еще две ночи будет спать на иголках.
– Так ему и надо. Но признаюсь, мне непонятно великодушие Скотта к этой банде разбойников. Мне даже кажется, что он стал непохожим сам на себя. А вот Удуерт – совсем другое дело, он ясен как белый день. Я бы посоветовал тебе поехать с нами в Чикаго – это будет хорошо и для тебя, и мы сможем повысить свой интеллектуальный уровень.
– Ты меня искушаешь, – засмеялся Брюс. – Стоит подумать.
– Ты не ошибешься и будешь твердо знать, что черное и что – белое. А серый цвет это только туман – коварный и прилипчивый.
– Но я больше всего люблю носить свой серый костюм. И чувствую в нем себя шикарным.
– Да, в нем ты действительно почти как Ууди Алан. Но этот костюм исключение, потому что серость остается серостью. Дуглас совершенно прав, когда говорит, что в жизни самое главное – это разобраться в самом себе. В ясности нет коварства, даже самая жестокая истина переносится хорошо, когда она ясна. Она очищает душу.
– Я бы не хотел, чтобы мне так чистили душу – на железной терке. Душа – нежная штука, она может остаться в ее зубьях. И все-таки не понимаю, почему Скотт не хочет взорвать начало и конец брода, когда банда войдет в болото? Это же самый надежный капкан!
– Нет, нет, болото слишком велико для капкана и совсем ненадежно, а здесь мы их изловим, как мух в бутылке: спустим им веревку, поднимем поодиночке, свяжем, камеры будут снимать, газеты, конечно, об этом раструбят. Ну и риск, естественно, большой – их около пятидесяти человек, неизвестно, сколько останется после перестрелки, которую, наверное, придется вести. Черт их знает, какое у них оружие, но в болоте и в темноте вообще ничего не получится.
– Сестры, наверное, думают, как Скотт.
– А как же иначе, не забывай, что они все-таки женщины.
Брюс усмехнулся, ничего не сказав, но Сото рассердился больше, чем если бы он ему возразил:
– Слушай, дорогой, я давно хочу тебе сказать, что в отношении женщин, по сравнению со мной, ты просто ребенок, несмотря на твои сорок два года, потому что у меня за спиной два развода со всеми их материальными и эмоциональными последствиями. Меня утешает только чистая и верная любовь двух моих сыновей. Я говорю верная, потому что из них вырастут настоящие мужчины. Только пережив все это, можно понять, что за хаос кроется под понятием «женщина». И в конце позволь мне дать тебе совет, как младенцу: уходит твой последний поезд, закрывай глаза и прыгай в него. Не думай, что можно перехитрить жизнь – тебе уже пора платить по счету, а то потом много чего соберется всего сразу.
– Ты же мне всегда говорил до сих пор, чтобы я не усложнял свою жизнь, какая муха тебя сегодня укусила? Где же твоя сентенция: «Для одних мужчин свобода прежде всего, а для других – удобство? И вот вторые мужчины-рохли терпят своих проклятых жен». Да и вообще, нужно ли рожать детей, и так на земле слишком много людей. Я же не гений, чтобы человечеству были так уж необходимы мои дети.
– Почему? Ты еще ничего! Как детектив ты уступаешь только Скотту. Лично я бы не рискнул стать гангстером при наличии таких, как вы двое. А человечеству потребуются детективы, потому что отбросов становится все больше.
– Нет, нет, раньше ты был более убедительным. А сейчас советуешь мне броситься с закрытыми глазами в хаос только для того, чтобы познать самого себя.
– Ну хотя бы раз, чтобы перестать быть младенцем, да и болтать о тебе перестанут. Наверное, некоторые доброжелатели думают, что у тебя есть какой-нибудь физический недостаток.
– Ну после всего, что ты мне здесь наговорил, я подозреваю, что у тебя кто-то на уме.
– Конечно – Рита!
– Глупая шутка, – улыбка исчезла с лица Брюса.
– Глупая, но пикантная. А кроме того, может быть, вообще это не шутка.
– Как более проницательный в этой известной тебе области, я почувствовал, что она к твоей особе не совсем безразлична.
– Глупости…
– Почему, у некоторых женщин странный вкус. И даже иногда им нравятся такие стариканы, как ты…
– Что-то я этого не почувствовал!
– А когда ты мог это сделать, раз даже не рассмотрел ее как следует?
Брюс выглядел заинтригованным и несколько смущенным.
– Разве она не слишком молода для меня? Я говорю о возрасте.
– Да, она немного мала для тебя, но и ты невелик. Я говорю о росте.
– И вообще, что от нее осталось после схватки с Бетти Кок?
– Думаю, кое-что осталось. Кроме того, сестры отправят ее на лечение. Если что-нибудь в ней тебя не устраивает, нос, например, говори сейчас, хирург сделает ей какой тебе угодно профиль.
– Нет, нет, курносые носы – моя слабость. Но все же у нас разница почти в двадцать лет.
– Так это и хорошо! Для тебя, по крайней мере. Один профессор из Канзасского университета утверждает, что мужчины, женатые на женах гораздо моложе их по возрасту, живут дольше.
– А эти женщины?
– Ну пусть они сами о себе заботятся. Профессор такого исследования не проводил. Но я уверен, что Рита будет счастлива стать твоей женой, и тебе тоже будет неплохо. Тебе ничего не будет стоить сделать это доброе дело, а смысл жизни в том, чтобы раздавать добро полными пригоршнями.
– Прямо уж и пригоршнями. Добро, дорогой, это лекарство, оно должно измеряться на сверхточных весах. Если положишь больше, оно превращается в яд. Если меньше, не подействует. Видишь, как трудно докопаться до правды? Думаешь, что поймал правду, а когда посмотришь как следует, увидишь, что держишь гадюку.
– Хорошо философам, они все знают, но ничего не могут. Скажи мне без философских увиливаний, где же мне искать эту проклятую правду?
– В молнии, рожденной между добром и злом!
– Ну, в этом случае мы с тобой находимся в самом подходящем месте, – проворчал Сото и начал растирать онемевшую ногу. – Да-а, вот как мы опять пришли к серому костюму!
* * *
Удуерт долго рылся в инструментах и наконец выбрал острую секиру. Ее стальным лезвием он начал долбить скалу, стараясь не производить много шума, чтобы не привлечь внимания Молчаливых. Ему нужно было удлинить расщелину в скале, чтобы рассмотреть, есть ли и четвертый труп внизу на площадке за двумя кустами. А секретом ножа он займется потом. Он знал, что вероятность найти Бака ничтожна, но у него было достаточно времени.
Через три часа он расщепил скалу вверх на две пяди. Еще около десяти сантиметров, и он удостоверится, там ли труп Бака. Но почему он решил, что Бак мертв? Он бы не дался трем бандитам!
Еще через полтора часа Удуерту стало видно, что трупов всего три. Он в изнеможении опустился на старое одеяло. Теперь можно исключить почти невероятную версию о том, что Бак сумел проскользнуть мимо часовых, отпилить бревна на мостике и потом вернуться, чтобы убрать часовых. Эта версия нелогична, потому что они бы услышали шум работающей пилы, хотя мотор у нее и был с глушителем. Старый полицай не хотел признаться даже сам себе, что он рыл скалу только для того, чтобы заняться чем-нибудь и ни о чем не думать. Он сказал себе:
– Давай, старик, займись секретом ножа. Бак наверняка скрывается внизу в тростнике и придет, как только стемнеет. Он умный парень, и да простит меня Бог, сделал большую работу.
* * *
Анна смотрела в подзорную трубу и терпеливо ждала, когда солнечные лучи упадут на искусственную скалу, чтобы разглядеть ее до малейших подробностей.
– Я выхожу замуж за Джона Рассела, – сказала рассеянно, не отрываясь от трубы.
– Я знала это еще до тебя, – ответила ей сестра, – она, в свою очередь, наблюдала за озером и городком.
– Насколько раньше?
– За неделю до тебя!
– Но ты тогда еще не знала о духе Гарды!
– Я не знала, но, наверное, она меня знала и внушила мне эту мысль. Анна, лилии исчезли!
– Какие лилии?
– Вправо от водопада плавали две лилии. Я слышала, что у лилий нет корней и они плавают свободно в воде.
– Возможно. Есть и люди без корней, и их становится все больше, они ездят повсюду со своими подвижными домиками, точно как улитки… Ну и что же тебе внушила Гарда?
– Что вы влюбитесь друг в друга. Постой, в отверстии кто-то показался.
Подзорная труба приблизила отверстие в искусственной скале под самый нос Анны, и она ясно увидела, как от солнечных лучей, проникших туда, вспыхнули рыжие волосы находящегося там человека. Всматриваясь, Анна разочарованно сказала:
– У него синие глаза, это не Док Хопер.
* * *
Скотт приказал использовать передатчик только для важных известий, поэтому сестры информировали его, как Цезарь – одним только предложением.
– Нам предстоит самая трудная задача, – сказал Скотт Джону, – я получил сообщение, что Хопера надо искать в воде.
– Что это означает?
– Что там, в укрытии, не он сам, а его партнер. Сестры сами справятся с ним. Они просмотрели каждый сантиметр скал. Хопер выбрал себе наиболее трудное задание – в данный момент он в водолазном костюме скрывается в одной из подводных пещер.
– Или в батискафе.
– Или в подводной лодке, – улыбнулся Скотт, – вертолеты переносят целые танки, почему бы Хоперу не перенести себе небольшую подводную лодочку?
Джон почувствовал, что чувство юмора оставило его, и попытался засмеяться.
– Невозможно не заметить его в такой прозрачной воде.
– Хоть бы не было ветра, а то из-за волн совсем ничего не будет видно.
Было двадцать минут шестого.
* * *
– Скажи мне, какая разница между живым и мертвым оракулом? – спросил Сото, смотря на часы.
– Кажется, я могу ответить на твой вопрос, – ответил медленно Брюс. – Но сначала я хочу тебе сказать о том, что я заметил и чему Скотт не придал особого значения. Двадцать пять лет тому назад шаровидная молния расщепила дуб на две части. Тогда было полнолуние и Черный предмет появился у подножья скалы. Первым его увидел Блэйк, а потом еще несколько человек. Один из них, Мак, даже стрелял в него. Примерно через год Черный предмет исчез, или, по крайней мере, большинство так считает. Некоторые думали, что это какая-то аппаратура с другой планеты. Так считал и старый Гордон, он сам сказал об этом, стоя с Блэйком перед скалой. В тот же день он попал в катастрофу и был тяжело ранен. По всему штату разнесся слух о том, что Гарда не прощает никому. Гордон потом сказал друзьям: «Сожалею, что я осквернил память покойной. В этой жизни есть еще столько тайн!»
Первое, что я хотел выяснить, почему Гордон тайно ходил с Блэйком к Мертвому оракулу и почему взял мальчика под свое покровительство. Я решил, что ему просто был необходим чистый и незапятнанный человек, так как сам он не может сделать политическую карьеру из-за того, что был в тюрьме. Само провидение послало ему Блэйка. Я сумел связаться с двумя друзьями шофера, который возил Гордона, когда тот попал в катастрофу. Понапившись, они выдали, что катастрофа была инсценирована. Целью Гордона было убедить всех, что мы имеем дело с духами, так как наука о них не знает ничего и не может объяснить, почему они мстят людям. Он сумел превратить Гарду в миф, потому что ему так нужно было для будущих целей. Люди из долины Молчания суеверны. По-моему, потомки солдата Наполеона насчитывают несколько тысяч человек, этот солдат был очень плодовитым, очень суеверным, и ему принадлежали все женщины, так что Гордон попал на благодатную почву. Он стал благодетелем Молчаливых. Эта загадочная организация может превратиться в синдикат, ее интересы совпадают с интересами Гордона, что является гарантией верности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20