Тех, кто это сделал, не надо было искать. Малолетки, у которых с похмелья трещала голова и тряслись руки, тогда же, утром, во всем и признались; их признание, кстати, было зафиксировано как смягчающее обстоятельство. Оба они тем же горячим сентябрьским утром, когда жить бы да жить и творить добрые дела, были взяты под стражу и увезены в следственный изолятор.
В Астраханской областной прокуратуре делами "малолеток" занимается Вера Сергеевна Армянинова, старший помощник прокурора области. Она считает, что раньше не было таких преступлений. Ну ладно бы преступали закон взрослые, помешанные на перестройке и постперестройке, на бизнесе и торговых делах. Резко выросло число преступлений среди детей. Начинают дети, как правило, с краж, а кончают убийством. Причем и взрослые, и дети нападают группами на одного, нападают трусливо, подло, сзади. Стараются повалить на землю, а потом, уже лежачего, добить.
И главное, часто в случаях, когда дети совершают преступления, бездействуют их родители. Ну разве не могла бы выскочить на улицу мать Морозова и загнать своего пьяного отпрыска в дом? Наверное, могла.
А с другой стороны, возможно, и не могла, вполне возможно, мать знала, что, встань она на пути сына, он поднимет нож и на нее.
Но уж что касается Орлова - более тихого, более смирного, чем его пятнадцатилетний собутыльник, то родители еще часов в десять вечера могли его вырвать из пьяной компании - ведь поздно уже, спать надо не только детям, а и взрослым. Но они этого не сделали, и семнадцатилетний Виктор Анатольевич Орлов (русский, нигде не работающий и не учившийся, образование 8 классов, ранее не судимый) поднял нож на человека. Именно его удары оказались смертельными.
Кстати, перед тем как уйти, Морозов выкурил сигарету, окурок погасил о лоб Рустамова. Видать, ощущал себя этаким "крутым" парнем, сошедшим в убогую российскую жизнь с экрана американского боевика... В общем, нет слов.
Состоялся суд. Оба "супермена" получили по десять лишения свободы: Орлов - в исправительно-трудовой колонии общего режима, Морозов, поскольку был несовершеннолетним, - в воспитательно-трудовой колонии общего режима.
Вдова Рустамова за причиненный моральный и материальный ущерб потребовала с убийц пятьдесят миллионов рублей: ведь было затрачено немало денег на похороны, на руках у нее осталось трое детишек. В этой сумме суд ей отказал, но иск все же удовлетворил и постановил - взыскать с убийц три с половиной миллиона рублей за причиненный материальный ущерб и пять миллионов - в пользу вдовы, на воспитание детишек.
Вот во что, в какие денежные затраты обошлись две бутылки спиртного, выпитые в детской беседке. Плюс одна человеческая жизнь, которая, кто бы что ни говорил, не переводится на язык денег - она самое дорогое, что есть у человека, но, как часто оказывается, и самое дешевое...
Тюрьма вместо гонорара
Студент сельскохозяйственной академии Роман Пономаренко на праздники приехал домой к родителям. Родители у него - люди в Ставропольском крае известные, отец Виктор Михайлович - депутат краевой думы, председатель одной из комиссий, акционер популярного общества "Русь", выпускающего макароны, хлеб, пряники, бублики - словом, все то, без чего не обходится ни одного чаепитие русского человека.
Ну а раз акционер, то, значит, по нынешним понятиям - богатый человек, значит, с него есть что взять. Кроме того, раз при власти находится, то, значит, при деньгах еще больших. Ведь в нынешних условиях одно равно другому, так полагают многие простые жители Ставрополья и граничащей с нею Чечни. Правда, на Западе считается, что деньги - это власть, а у нас наоборот: власть - это деньги. Дикость, конечно, но с этой дикостью все мирятся. Хотя странно, почему мирятся нищие. Почему мирятся богатые - это понятно, но вот почему мирятся нищие? Ведь их в добрую сотню раз больше, чем богатых... Но вернемся к Роману Пономаренко.
В тот день Роман пошел на дискотеку в своем селе, в Орловке, это совсем рядом с печально известным городом черных платков Буденновском, для которого налет басаевцев остался вечной раной. Дискотека - дело, конечно, молодое, народ веселится и рядом с мрачной Чечней, хотя люди часто оглядываются на своих соседей. Особенно по ночам: рядом может остановиться машина с небритыми абреками, вооруженными автоматами, из-за руля вылезает дядя в барашковой папахе и, нехорошо ухмыляясь, поманит пальцем, иди-ка, мол, сюда, гражданин свободной России!
Роман Пономаренко всегда думал, что похищения людей происходят с кем-то, где-то в других местах, в других условиях, при иных обстоятельствах, где угодно, но только не в их тихой, утопающей в садах Орловке, и уж вряд ли это когда произойдет с ним. Дискотека закончилась рано, в двадцать два ноль-ноль Роман шел под руку со своей одноклассницей Леной и рассказывал ей разные веселые городские истории. Себя он уже считал жителем сугубо городским.
Он даже не следил за тем, о чем рассказывал, что попадало ему на язык, то и говорил, главное - чтобы было смешно. Он довел Леночку до родного палисадника, галантно, будто великосветский кавалер, распрощался и отправился домой.
Дома их, Леночкин и Романа, располагались неподалеку друг от друга, примерно в полукилометре, - идти всего ничего: неспешным шагом восемь десять минут.
Но через десять минут Роман Пономаренко дома не появился. И через двадцать минут не появился. И через час не появился. На отрезке улиц - не самом длинном - Роман Пономаренко будто бы сквозь землю провалился.
Через некоторое время домой приехал отец - Виктор Михайлович находился на охоте - и, словно бы что-то почувствовав, первым делом спросил:
- Где Роман?
Мать ответила неопределенно: гуляет, мол. Дело молодое, пусть погуляет, целебным воздухом подышит, с девчонками понимается, ведь все-таки домой приехал... В Ставрополе, в академии, жизнь, наверное, совсем пресная. Только науки да науки. Отец, хорошо знающий, какая жизнь в Ставрополе у студентов, в ответ только крякнул. А глаза его сделались тревожными.
...А Романа в это время вели через огромное кукурузное поле. Вели уже по чеченской земле, на веревочной растяжке, впереди шел русский с тяжелым запаренным дыханием в форме старшего лейтенанта милиции, что, кстати, соответствовало его действительному званию и положению: этот человек на самом деле был старшим лейтенантом милиции из города Буденновска, сотрудником отдела вневедомственной охраны Юрием Коревым, сзади шел чеченец.
Дыхание рвалось в горле Романа, идти было тяжело, он устал, на ноги наматывались пудовые комки грязи, надо было передохнуть, но Корев все дергал и дергал веревку, подгоняя:
- Не спи, парень! Не спи! Тебя ждет хорошая жизнь! - И хохотнул гнусно.
Пономаренко готов был плакать, но слезы застревали где-то в груди, тяжестью оседали в нем, мешали дышать. Он не мог поверить, что все происходящее с ним - не дурной сон, жестокое кино, еще что-то, с жизнью не связанное, выдуманное, но это была самая настоящая, очень страшная жизнь с ее реалиями, которых нет нигде в мире, только в Чечне. Только в Чечне и рядом с Чечней, вот ведь как.
Все произошло очень быстро и очень просто. Роман шел от Леночки по пустынной орловской улице, посвистывал беззаботно, когда рядом остановилась машина и из нее проворно выскочил офицер в милицейской форме. Ткнул в Романа пистолетом:
- А ну, быстро садись в машину!
Все мы воспитаны законопослушными гражданами, милицейская форма действует на нас не то что гипнотизирующе, нет, но она заставляет подчиниться. И мы подчиняемся. Так и Роман Пономаренко. Он лишь покосился на пистолет и молча полез в машину.
С одной стороны, было занятно. Это что же за приключение, в котором его, помимо его воли, заставили участвовать, а с другой... с другой должен был бы появиться страх, а страх не появился. Роман принимал происходящее за некий приключенческий эпизод, за кино, из которого он благополучно выберется. Тем более у него такой отец!
И только в машине, в окружении двух хмурых вооруженных чеченцев, Роман Пономаренко почувствовал, как внутри него рождается тяжелый холодок, от этого холода перехватило дыхание. В бок Роману снова ткнулся пистолет.
- Имей в виду: пикнешь - сразу продырявлю, - предупредил старший лейтенант милиции. - Понял?
Через несколько минут "жигуленок" уже находился за пределами Орловки, на трассе. Роман не думал, что его повезут в Чечню, почему-то Чечня вообще выпала из его сознания, но Романа повезли в Чечню. Маршрут "жигуленка" был длинным, окружным, машина направлялась к блокпосту "Зона 3-а", это около станицы Галюгаевской - там Корев намеревался пересечь так называемую административную границу.
Не доезжая поста, Корев остановил машину, выволок из нее Романа Пономаренко, поспешно сделал растяжку, один ее конец взял сам, второй отдал чеченцу, которого Корев звал Индусом, и они поспешно перекатились через обочину, в кусты. Впереди Корев, в центре Роман Пономаренко, сзади Индус.
Трасса была безлюдна, глуха, - недаром для преступных дел выбираются такие беспросветные, без единой звезды, тревожные ночи. До рассвета оставалось еще часа три - три с половиной. Корев с Индусом поволокли Романа в обход поста - крюк постарались сделать побольше, чтобы ни одна собака не заметила, что они ведут человека... С другой стороны, Корев не очень-то и боялся встречи с каким-нибудь шальным патрулем - у него было милицейское удостоверение. Подлинное удостоверение. Так что, если они столкнутся с патрулем, он сумеет отговориться.
Машина же с довольно посвистывающим что-то под нос чеченцем ушла на блокпост, там была остановлена, тщательно проверена - ничего в "жигуленке" не нашли, ни марихуаны, ни оружия, ни людей, спрятанных в багажнике, и отпущена - и документы у нее были в порядке, и водитель находился не подшофе.
А старший лейтенант вместе с Индусом упрямо волокли Романа через пашни и поля, хрипели, матерились, спотыкались, оставляя в разбухшей земле глубокие следы. Линию границы, как подсчитал Корев, они прошли в четыре часа ночи, по пути им никто не встретился... Ну а на чеченской территории они чувствовали себя вольно - тут им указа нет, тут другие законы, другие обычаи, тут другая власть.
Корев повеселел: вроде бы все прошло без сучка, без задоринки. Единственное, что плохо, - они с Индусом чересчур удалились от дороги. А потом, дур-раки, эту дорогу потеряли. Ходили, ходили - выдохлись, но привалов не устраивали. В конце концов шустрый Корев, которому утром надо было быть на работе, стал совершать разведывательные пробежки, забираться на макушки холмов, чтобы увидеть дорогу. Ему повезло: во время одной из пробежек он увидел с макушки крутого земляного горба тоненькую серую нитку шоссе и одинокую машину, медленно ползущую на ней. Корев узнал машину и даже обрадованно помахал ей, надеясь, что "чич", сидящий за рулем, его увидел.
Корев с Индусом припустили к шоссе, таща за собой едва ли не волоком бедного студента сельхозакадемии. Корев опаздывал на работу...
Старший Пономаренко всю ночь глаз не сомкнул, ожидая сына, а утром, понимая, что произошло нечто страшное, позвонил прокурору края Алексею Ивановичу Селюкову. У Ставропольской прокуратуры имелась хорошая практика по части освобождения похищенных и расследования случаев воровства людей. Ставропольский край, он ведь ныне фронтовой, тут происходит такое, что иным городам и весям и в дурном сне не снилось. Селюков немедленно поручил расследовать дело - пока еще следы не остыли, а дыхание похитителей не растворилось в воздухе - Анатолию Николаевичу Платонову. Платонов же, надо заметить, в свое время был начальником штаба следственной группы, которая вела дело по налету басаевцев на Буденновск, и знал в том районе очень многих людей. Ведь в те горячие дни несколько тысяч человек прошли через его руки, ибо надо было выяснить не только юридические детали чеченского налета, но и определить, кто пострадал от басаевцев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33