Подушка лишь плавно спланировала к его ногам. Михайлов швырнул еще одну подушку, но эффект остался прежним.
— Уходите! Я за себя не отвечаю!
Третью по счету запущенную в него подушку Гуров поймал левой рукой. Отбросил ее на кресло.
— Живым я не дамся!.. — истошно завопил Виктор Максимович.
— Перестаньте дурачиться, — спокойно пресек назревающую истерику Михайлова Гуров. — Нам с вами предстоит очень серьезный разговор, Виктор Максимович, и будет лучше, если вы постараетесь предельно сосредоточиться. Лучше для вас, разумеется.
Михайлов продолжал не отрываясь смотреть на сыщиков, и в эту секунду он очень отчетливо напоминал маленького загнанного в угол зверька. Вся помпезность, которая присутствовала в заместителе директора в момент его первой встречи с Гуровым и Крячко, испарилась.
Гуров приблизился к дивану и опустился на него таким образом, чтобы не потревожить свисающую с подлокотника травмированную ногу Михайлова. Крячко также без приглашения занял место в кресле, положив подушку с ажурной оборкой себе на колени.
— Я буду предельно краток, Виктор Максимович, — начал Гуров, выуживая из пачки сигарету и разминая ее между пальцев. — Положение у вас совсем незавидное. Начать хотя бы с вашего неудачного покушения на Олега Павловича Меньшинского…
— Он уже был у вас? — Михайлов покосился на свою раненую ногу.
— Да, мы общались, — сдержанно ответил Гуров. — Олег Павлович попросил нашей защиты. От вас и от Брызгунова.
При упоминании фамилии министра Михайлов вздрогнул, словно через него пропустили разряд электрического тока, и сыщики не могли не заметить этого. Крячко удовлетворенно качнул головой.
— Да-да, — продолжил Гуров. — Помимо вашего покушения на него, Олег Павлович поведал нам много чего интересного. В частности, все подробности вашего бизнеса, основанного на торговле живым товаром…
— Это был не мой бизнес! — Михайлов опять предпринял попытку встать и застонал от боли. — Я участвовал в нем постольку-поскольку.
— Мы знаем, — все так же спокойно предотвратил очередной взрыв эмоций Гуров. — Этот бизнес преимущественно принадлежал Брызгунову и Савотину. Кстати, последний уже дает подробнейшие показания на этот счет. — Полковник посчитал, что немного вранья в данном случае не будет лишним. — Его показания будут приобщены к показаниям Меньшинского, и в результате, я думаю, должна сложиться вполне ясная и четкая картина. Единственным темным пятном во всей этой истории остается смерть Равца, а, по большому счету, мы с напарником и расследуем именно это дело… С вашей помощью, Виктор Максимович, мы надеемся прийти к общему знаменателю. Вам ведь известно, что такое чистосердечное признание?..
— На что вы намекаете? — живо отреагировал Михайлов. — Вы считаете, что это я убил Юру?
— По некоторым данным, которыми располагает следствие, именно так и получается, — Гуров не отрывал глаз от лица допрашиваемого.
— Неправда! Это ложь! — закричал Виктор Максимович. — Кто вам это сказал? Уборщица?
— Какая уборщица?
Михайлов осекся, сообразив, что сказал лишнее. Однако отступать ему было уже некуда. Он не сомневался в том, что теперь из-за одного неосторожно оброненного слова сыщики вцепятся в него мертвой хваткой. Об этом явственно свидетельствовал колючий пристальный взгляд сидящего рядом Гурова. Вид Крячко также не внушал Михайлову излишнего оптимизма.
— Хорошо, — он уронил голову на грудь и негромко всхлипнул. — Я скажу вам. Я все скажу. Как на духу. У меня все равно больше нет сил держать все это в себе. Я не из того теста, понимаете? Я не в состоянии этого выдержать…
— Говорите, — подбодрил Михайлова Гуров.
— Юру я не убивал. Честное слово. В тот день мы с ним действительно расстались вечером после того, как обсудили смету на предстоящие расходы. Я ведь вам говорил. К нему приехал его старый приятель. Они выпивали, и что там между ними произошло потом, я не знаю. Я уехал… Весь вечер провел дома. Это может подтвердить мой друг. Его зовут Илья… — Михайлов выдержал небольшую паузу. — А где-то в районе часа ночи меня разбудил звонок. Я рано ложусь спать… Звонил Аркадий Михайлович.
— Брызгунов? — уточнил Гуров.
— Брызгунов. Он находился в гостинице «Альгейро». У Аркадия Михайловича там постоянная бронь… Ну, для интимных встреч… В общем, он попросил меня приехать. Срочно. Я сразу понял, что что-то случилось. Аркадий Михайлович никогда не стал бы просто так вызывать меня среди ночи в гостиницу. — Перехватив насмешливый взгляд Крячко, Михайлов поспешил внести ясность в ситуацию: — Между мной и Аркадием Михайловичем никогда ничего не было. Это у них с Равцом были, так сказать, отношения… А я… Я был не в его в вкусе, что ли. Как видите, я слишком откровенен с вами.
— Да, мы видим. Что дальше? — поторопил Виктора Максимовича Гуров.
— Дальше я приехал в «Альгейро», поднялся в номер Аркадия Михайловича и увидел его там с… Равцом. Юра был уже мертв. Я был просто в шоке! Но Аркадий Михайлович успокоил меня и попросил помочь ему… Понимаете, дело в том, что смерть Равца произошла случайно. Они с Аркадием Михайловичем играли… Ну, как бы для разнообразия отношений. Такое нередко практикуется… Аркадий Михайлович перестарался. Он начал душить Юру, а когда тот затрепыхался, Аркадий Михайлович тоже принял это как игру. И он ударил Юру. В висок. И тот умер…
— Это вам Брызгунов рассказал? — недоверчиво прищурился Гуров.
— Да. Но я уверен, что он не врал. Вы не знаете их отношений, — горячо запротестовал Михайлов. — Аркадий Михайлович любил Юру. И тот любил его. Убийство никак не могло быть преднамеренным. Это полностью исключено. Аркадий Михайлович никогда бы не пошел на подобное. Все вышло случайно… А потом… Потом Аркадий Михайлович испугался. Его карьера и все такое… Все оказалось под угрозой. Потому он и обратился за помощью ко мне.
— Что это за помощь?
— У Аркадия Михайловича к моменту моего приезда уже был план. Юру нельзя было оставлять там, в гостиничном номере. Подозрение сразу бы падало на Аркадия Михайловича. И он придумал перевезти тело в другое место. А что могло быть лучше, чем кабинет Юры в театре? По мнению Аркадия Михайловича, это должно было бы завести следствие в тупик… Так оно и произошло, верно?
Гуров не стал отвечать на этот вопрос, и Михайлов продолжил:
— Аркадию Михайловичу самому было не справиться с задуманным, и он обратился ко мне. Как к единомышленнику. К тому же, как я понял, ему нужно было обеспечить себя алиби. В общем, мы вынесли тело Юры через черный ход так, чтобы нас не заметил никто из служащих гостиницы, и погрузили ко мне в машину. Дальше я уже должен был действовать самостоятельно. Один, без Аркадия Михайловича, я отвез тело Юры в театр. Мне повезло. Сторож спал и не заметил меня. Я отнес Юру в его кабинет и положил там… А потом ушел. Но, как вскоре выяснилось, не все прошло так гладко, как планировалось. Меня видели. Уборщица… Лиза, кажется. Она пришла ко мне через два дня и сказала об этом. Но она утверждала, что ничего не сообщила вам или еще кому-либо… Я хотел предложить ей денег за молчание. Но эта дура вдруг испугалась, хотела бежать, и я… я… — По щекам Михайлова покатились слезы. — Я припечатал ее головой об стену… Я не хотел! Это вышло случайно!
— Опять случайно? — хмыкнул Крячко.
— Вы ее убили? — спросил Гуров.
— Да.
— А тело?
— Я спрятал его в подсобном помещении. Показать где?
Полковник сурово сдвинул брови к переносице.
— Да уж придется, Виктор Максимович. — Он поднялся. — Дела ваши еще хуже, чем я предполагал. Но…
Гуров так и не закончил начатой фразы. Крячко, оттолкнувшись руками от подлокотников, тоже покинул занимаемое им кресло. Михайлов закрыл лицо руками. Его тело сотрясалось от беззвучных рыданий.
— Вам придется проехать с нами, — сказал Гуров, но он не был уверен, что Виктор Максимович его расслышал.
Глава 11
Вопреки заранее спланированному графику, министр велел водителю отвезти его на виллу. В будние дни Брызгунов редко появлялся в своей резиденции. Но сегодня был особый день.
Аркадий Михайлович велел водителю въехать на территорию загородного дома и вышел из салона только тогда, когда машина остановилась в двух метрах от парадного входа.
Брызгунов вошел в дом. Постоял минуту за дверью, наблюдая через прозрачное стекло, как за машиной закрылись автоматические раздвижные ворота, и, бросив на диван в гостиной свой «дипломат», в обуви прошел в кабинет. Рухнул в кресло рядом с рабочим столом и нажал на кнопку вызова охраны, вмонтированную в один из ящиков стола с внешней стороны. Почти сразу в прихожей зазвучали тяжелые шаги, и вскоре на пороге кабинета появился вооруженный охранник.
— Что-то случилось? — мужчина в камуфляжной форме вошел в кабинет.
— Мне надо поговорить с тобой. Ты один?
— Нет. Здесь еще двое.
— Отпусти их. Пока все нормально. Пусть идут… Скажи, чтобы проявляли бдительность. Моя жизнь в опасности. Я чувствую. Что-то не так… И возвращайся побыстрее сюда.
Охранник озабоченно посмотрел на хозяина и стремительным шагом вышел из кабинета.
Аркадий Михайлович редко появлялся в своей загородной резиденции. В одной из гостиниц города у него была постоянная бронь на апартаменты, которые стали его вторым домом. Пользоваться городской квартирой было гораздо удобнее во всех отношениях…
Брызгунов слышал, как начальник охраны отдает указания своим подчиненным, и, когда тот снова появился в дверном проеме, министр указал ему на стул, стоящий у стены при входе в кабинет.
— Сколько человек сейчас охраняют дом? — поинтересовался он.
— Мы втроем. Я и еще двое мальчиков.
— Мало. Надо еще двоих поставить. Имейте в виду, сюда могут приехать. Никого не пускайте. Ни при каких обстоятельствах. Меня нет дома.
— Я понял, Аркадий Михайлович.
— Пожалуйста, будьте повнимательнее. У меня есть опасения, что один человек хочет… избавиться от меня.
Министр встал и по привычке стал перемещаться по комнате из угла в угол, нервно теребя пальцами ручку, которую прихватил со стола.
— Может быть, нам еще усилить охрану? — охранник стоял недалеко от входа в комнату и внимательно следил за перемещениями хозяина. — Пять человек на такую территорию — маловато, Аркадий Михайлович.
— Усиливайте. Делайте то, что считаете нужным. Пусть кто— нибудь все время дежурит около парадного входа и со стороны террасы. А сейчас иди. Мне нужно побыть одному.
Охранник удалился. Брызгунов подошел к шкафу в углу кабинета, достал оттуда пепельницу и тут же вернулся за стол. Он снял обувь. Рухнул в кресло и, водрузив ноги на стол, откинулся на спинку сиденья.
— Вот черт! — произнес он вслух.
Ему вспомнился вчерашний день, когда он, находясь в апартаментах гостиницы, утешал Михайлова и убеждал его, что все будет хорошо. И вот теперь утешить его самого было некому. Брызгунов впервые осознал, что он является последним звеном в цепи. Несмотря на то что фактически он был всего лишь одним из винтиков в более громоздком бизнесе людей, которые стоят над ним в системе государственной власти, защитить его не сможет никто. Так же как он сам не смог бы защитить Равца, если бы события приняли иной оборот.
Мысли Аркадия Михайловича вернулись к событиям недавнего прошлого. Он тяжело вздохнул, убрал ноги со стола и пошел в гостиную. За ним в недвижимом воздухе помещения оставался прозрачный дым от сигареты. За весь период стремительного взлета своей карьеры Брызгунов не испытал ни одного серьезного потрясения. И теперь, когда, казалось бы, все шло так хорошо, сначала внезапно и нелепо рухнул бизнес, а сейчас и сама карьера министра находилась под угрозой.
Комната была погружена в полумрак. На стенах отражались тени деревьев за окнами дома. Брызгунов подошел к телевизору, машинально поднял шнур и воткнул вилку в розетку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
— Уходите! Я за себя не отвечаю!
Третью по счету запущенную в него подушку Гуров поймал левой рукой. Отбросил ее на кресло.
— Живым я не дамся!.. — истошно завопил Виктор Максимович.
— Перестаньте дурачиться, — спокойно пресек назревающую истерику Михайлова Гуров. — Нам с вами предстоит очень серьезный разговор, Виктор Максимович, и будет лучше, если вы постараетесь предельно сосредоточиться. Лучше для вас, разумеется.
Михайлов продолжал не отрываясь смотреть на сыщиков, и в эту секунду он очень отчетливо напоминал маленького загнанного в угол зверька. Вся помпезность, которая присутствовала в заместителе директора в момент его первой встречи с Гуровым и Крячко, испарилась.
Гуров приблизился к дивану и опустился на него таким образом, чтобы не потревожить свисающую с подлокотника травмированную ногу Михайлова. Крячко также без приглашения занял место в кресле, положив подушку с ажурной оборкой себе на колени.
— Я буду предельно краток, Виктор Максимович, — начал Гуров, выуживая из пачки сигарету и разминая ее между пальцев. — Положение у вас совсем незавидное. Начать хотя бы с вашего неудачного покушения на Олега Павловича Меньшинского…
— Он уже был у вас? — Михайлов покосился на свою раненую ногу.
— Да, мы общались, — сдержанно ответил Гуров. — Олег Павлович попросил нашей защиты. От вас и от Брызгунова.
При упоминании фамилии министра Михайлов вздрогнул, словно через него пропустили разряд электрического тока, и сыщики не могли не заметить этого. Крячко удовлетворенно качнул головой.
— Да-да, — продолжил Гуров. — Помимо вашего покушения на него, Олег Павлович поведал нам много чего интересного. В частности, все подробности вашего бизнеса, основанного на торговле живым товаром…
— Это был не мой бизнес! — Михайлов опять предпринял попытку встать и застонал от боли. — Я участвовал в нем постольку-поскольку.
— Мы знаем, — все так же спокойно предотвратил очередной взрыв эмоций Гуров. — Этот бизнес преимущественно принадлежал Брызгунову и Савотину. Кстати, последний уже дает подробнейшие показания на этот счет. — Полковник посчитал, что немного вранья в данном случае не будет лишним. — Его показания будут приобщены к показаниям Меньшинского, и в результате, я думаю, должна сложиться вполне ясная и четкая картина. Единственным темным пятном во всей этой истории остается смерть Равца, а, по большому счету, мы с напарником и расследуем именно это дело… С вашей помощью, Виктор Максимович, мы надеемся прийти к общему знаменателю. Вам ведь известно, что такое чистосердечное признание?..
— На что вы намекаете? — живо отреагировал Михайлов. — Вы считаете, что это я убил Юру?
— По некоторым данным, которыми располагает следствие, именно так и получается, — Гуров не отрывал глаз от лица допрашиваемого.
— Неправда! Это ложь! — закричал Виктор Максимович. — Кто вам это сказал? Уборщица?
— Какая уборщица?
Михайлов осекся, сообразив, что сказал лишнее. Однако отступать ему было уже некуда. Он не сомневался в том, что теперь из-за одного неосторожно оброненного слова сыщики вцепятся в него мертвой хваткой. Об этом явственно свидетельствовал колючий пристальный взгляд сидящего рядом Гурова. Вид Крячко также не внушал Михайлову излишнего оптимизма.
— Хорошо, — он уронил голову на грудь и негромко всхлипнул. — Я скажу вам. Я все скажу. Как на духу. У меня все равно больше нет сил держать все это в себе. Я не из того теста, понимаете? Я не в состоянии этого выдержать…
— Говорите, — подбодрил Михайлова Гуров.
— Юру я не убивал. Честное слово. В тот день мы с ним действительно расстались вечером после того, как обсудили смету на предстоящие расходы. Я ведь вам говорил. К нему приехал его старый приятель. Они выпивали, и что там между ними произошло потом, я не знаю. Я уехал… Весь вечер провел дома. Это может подтвердить мой друг. Его зовут Илья… — Михайлов выдержал небольшую паузу. — А где-то в районе часа ночи меня разбудил звонок. Я рано ложусь спать… Звонил Аркадий Михайлович.
— Брызгунов? — уточнил Гуров.
— Брызгунов. Он находился в гостинице «Альгейро». У Аркадия Михайловича там постоянная бронь… Ну, для интимных встреч… В общем, он попросил меня приехать. Срочно. Я сразу понял, что что-то случилось. Аркадий Михайлович никогда не стал бы просто так вызывать меня среди ночи в гостиницу. — Перехватив насмешливый взгляд Крячко, Михайлов поспешил внести ясность в ситуацию: — Между мной и Аркадием Михайловичем никогда ничего не было. Это у них с Равцом были, так сказать, отношения… А я… Я был не в его в вкусе, что ли. Как видите, я слишком откровенен с вами.
— Да, мы видим. Что дальше? — поторопил Виктора Максимовича Гуров.
— Дальше я приехал в «Альгейро», поднялся в номер Аркадия Михайловича и увидел его там с… Равцом. Юра был уже мертв. Я был просто в шоке! Но Аркадий Михайлович успокоил меня и попросил помочь ему… Понимаете, дело в том, что смерть Равца произошла случайно. Они с Аркадием Михайловичем играли… Ну, как бы для разнообразия отношений. Такое нередко практикуется… Аркадий Михайлович перестарался. Он начал душить Юру, а когда тот затрепыхался, Аркадий Михайлович тоже принял это как игру. И он ударил Юру. В висок. И тот умер…
— Это вам Брызгунов рассказал? — недоверчиво прищурился Гуров.
— Да. Но я уверен, что он не врал. Вы не знаете их отношений, — горячо запротестовал Михайлов. — Аркадий Михайлович любил Юру. И тот любил его. Убийство никак не могло быть преднамеренным. Это полностью исключено. Аркадий Михайлович никогда бы не пошел на подобное. Все вышло случайно… А потом… Потом Аркадий Михайлович испугался. Его карьера и все такое… Все оказалось под угрозой. Потому он и обратился за помощью ко мне.
— Что это за помощь?
— У Аркадия Михайловича к моменту моего приезда уже был план. Юру нельзя было оставлять там, в гостиничном номере. Подозрение сразу бы падало на Аркадия Михайловича. И он придумал перевезти тело в другое место. А что могло быть лучше, чем кабинет Юры в театре? По мнению Аркадия Михайловича, это должно было бы завести следствие в тупик… Так оно и произошло, верно?
Гуров не стал отвечать на этот вопрос, и Михайлов продолжил:
— Аркадию Михайловичу самому было не справиться с задуманным, и он обратился ко мне. Как к единомышленнику. К тому же, как я понял, ему нужно было обеспечить себя алиби. В общем, мы вынесли тело Юры через черный ход так, чтобы нас не заметил никто из служащих гостиницы, и погрузили ко мне в машину. Дальше я уже должен был действовать самостоятельно. Один, без Аркадия Михайловича, я отвез тело Юры в театр. Мне повезло. Сторож спал и не заметил меня. Я отнес Юру в его кабинет и положил там… А потом ушел. Но, как вскоре выяснилось, не все прошло так гладко, как планировалось. Меня видели. Уборщица… Лиза, кажется. Она пришла ко мне через два дня и сказала об этом. Но она утверждала, что ничего не сообщила вам или еще кому-либо… Я хотел предложить ей денег за молчание. Но эта дура вдруг испугалась, хотела бежать, и я… я… — По щекам Михайлова покатились слезы. — Я припечатал ее головой об стену… Я не хотел! Это вышло случайно!
— Опять случайно? — хмыкнул Крячко.
— Вы ее убили? — спросил Гуров.
— Да.
— А тело?
— Я спрятал его в подсобном помещении. Показать где?
Полковник сурово сдвинул брови к переносице.
— Да уж придется, Виктор Максимович. — Он поднялся. — Дела ваши еще хуже, чем я предполагал. Но…
Гуров так и не закончил начатой фразы. Крячко, оттолкнувшись руками от подлокотников, тоже покинул занимаемое им кресло. Михайлов закрыл лицо руками. Его тело сотрясалось от беззвучных рыданий.
— Вам придется проехать с нами, — сказал Гуров, но он не был уверен, что Виктор Максимович его расслышал.
Глава 11
Вопреки заранее спланированному графику, министр велел водителю отвезти его на виллу. В будние дни Брызгунов редко появлялся в своей резиденции. Но сегодня был особый день.
Аркадий Михайлович велел водителю въехать на территорию загородного дома и вышел из салона только тогда, когда машина остановилась в двух метрах от парадного входа.
Брызгунов вошел в дом. Постоял минуту за дверью, наблюдая через прозрачное стекло, как за машиной закрылись автоматические раздвижные ворота, и, бросив на диван в гостиной свой «дипломат», в обуви прошел в кабинет. Рухнул в кресло рядом с рабочим столом и нажал на кнопку вызова охраны, вмонтированную в один из ящиков стола с внешней стороны. Почти сразу в прихожей зазвучали тяжелые шаги, и вскоре на пороге кабинета появился вооруженный охранник.
— Что-то случилось? — мужчина в камуфляжной форме вошел в кабинет.
— Мне надо поговорить с тобой. Ты один?
— Нет. Здесь еще двое.
— Отпусти их. Пока все нормально. Пусть идут… Скажи, чтобы проявляли бдительность. Моя жизнь в опасности. Я чувствую. Что-то не так… И возвращайся побыстрее сюда.
Охранник озабоченно посмотрел на хозяина и стремительным шагом вышел из кабинета.
Аркадий Михайлович редко появлялся в своей загородной резиденции. В одной из гостиниц города у него была постоянная бронь на апартаменты, которые стали его вторым домом. Пользоваться городской квартирой было гораздо удобнее во всех отношениях…
Брызгунов слышал, как начальник охраны отдает указания своим подчиненным, и, когда тот снова появился в дверном проеме, министр указал ему на стул, стоящий у стены при входе в кабинет.
— Сколько человек сейчас охраняют дом? — поинтересовался он.
— Мы втроем. Я и еще двое мальчиков.
— Мало. Надо еще двоих поставить. Имейте в виду, сюда могут приехать. Никого не пускайте. Ни при каких обстоятельствах. Меня нет дома.
— Я понял, Аркадий Михайлович.
— Пожалуйста, будьте повнимательнее. У меня есть опасения, что один человек хочет… избавиться от меня.
Министр встал и по привычке стал перемещаться по комнате из угла в угол, нервно теребя пальцами ручку, которую прихватил со стола.
— Может быть, нам еще усилить охрану? — охранник стоял недалеко от входа в комнату и внимательно следил за перемещениями хозяина. — Пять человек на такую территорию — маловато, Аркадий Михайлович.
— Усиливайте. Делайте то, что считаете нужным. Пусть кто— нибудь все время дежурит около парадного входа и со стороны террасы. А сейчас иди. Мне нужно побыть одному.
Охранник удалился. Брызгунов подошел к шкафу в углу кабинета, достал оттуда пепельницу и тут же вернулся за стол. Он снял обувь. Рухнул в кресло и, водрузив ноги на стол, откинулся на спинку сиденья.
— Вот черт! — произнес он вслух.
Ему вспомнился вчерашний день, когда он, находясь в апартаментах гостиницы, утешал Михайлова и убеждал его, что все будет хорошо. И вот теперь утешить его самого было некому. Брызгунов впервые осознал, что он является последним звеном в цепи. Несмотря на то что фактически он был всего лишь одним из винтиков в более громоздком бизнесе людей, которые стоят над ним в системе государственной власти, защитить его не сможет никто. Так же как он сам не смог бы защитить Равца, если бы события приняли иной оборот.
Мысли Аркадия Михайловича вернулись к событиям недавнего прошлого. Он тяжело вздохнул, убрал ноги со стола и пошел в гостиную. За ним в недвижимом воздухе помещения оставался прозрачный дым от сигареты. За весь период стремительного взлета своей карьеры Брызгунов не испытал ни одного серьезного потрясения. И теперь, когда, казалось бы, все шло так хорошо, сначала внезапно и нелепо рухнул бизнес, а сейчас и сама карьера министра находилась под угрозой.
Комната была погружена в полумрак. На стенах отражались тени деревьев за окнами дома. Брызгунов подошел к телевизору, машинально поднял шнур и воткнул вилку в розетку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31