В политике всегда было важно создать прецедент, посмотреть на вызванную реакцию, а потом возвести прецедент в ранг закона.
Прецедент был создан. Так стоит ли обывателю удивляться тому, что результаты борьбы с организованной преступностью ограничиваются вязанием рядовых бандитов? Хорошо еще - вяжут пока... Весной 1994 г. один крупнейший российский политический и государственный деятель (профессор права, между прочим) договорился до того, что предложил бороться с организованными преступниками тем, что отключать в их квартирах свет, воду и газ... Чтобы жилось им, гадам, не сладко! Странно, что до сих пор никто еще не предложил гадить по углам в мафиозных квартирах, скрытно в них проникая...
Справедливости ради отметим, что не все работники правоохранительных органов разделяют позицию г-на Донцова. Некоторые считают такую позицию просто предательством.
Такие вот заявления государственных деятелей - нечто новое, это расписка в собственном бессилии. Государство может изучать криминальные структуры, внедрять в них своих людей, но оно ни в коем случае не должно ставить представителей преступных сообществ с собой на одну доску. Иначе преступное государство подомнет под себя официальное - потому что стремление к власти безгранично и все "разумные компромиссы" рассматриваются преступными авторитетами лишь как временные акты... Курочка, как известно, клюет по зернышку.
При этом характерно, что официальное государство постоянно декларирует свою решительную борьбу с преступностью. Еще 12 февраля 1993 г. Борис Ельцин провозгласил тотальное наступление на преступность, "которая... стала прямой угрозой российским стратегическим интересам, национальной безопасности". "Тотальное наступление" почему-то не дало "тотальных результатов", и 14 июня 1994 г. Ельцин подписывает указ "О неотложных мерах по защите населения от бандитизма и иных проявлений организованной преступности". Указ этот вызвал недоумение у многих юристов - ряд его положений, мягко говоря, с трудом укладывается в провозглашенную концепцию правового государства... Любопытно другое - у организованной преступности он шока не вызвал, потому что ее лидеры поняли, что удар опять наносится по рядовым, по пехоте, которая всегда была лишь расходным материалом, стружкой, образующейся от трения между частями двух государственных механизмов - легального и подпольного...
Один из лидеров оргпреступности в Петербурге так прокомментировал Указ "6-14": "Помнится, пик карманных краж в Лондоне пришелся как раз на то время, когда карманникам отрубали руки... Народ собирался посмотреть на казни, и карманники "работали" в возбужденной толпе... Жестокость может дать только ответную жестокость... Да и вообще - мы уже не бандиты. Наверное, нас можно называть гангстерами. Мы - цивилизованные люди. И мы ничего не видим плохого в том, что милиция будет хватать разных отвязанных и отморозков, которые носятся по городу с автоматами и всех пугают жуткими прическами... Да и этим ведь нетрудно волосы отрастить и стать похожими на нормальных граждан. Кого тогда хватать будут?.."
Тема собственной "цивилизованности" декларируется оргпреступностью постоянно и прямо, и через свои рупоры. То в разных газетах призывает к сотрудничеству и союзничеству с лидерами и авторитетами Иосиф Кобзон человек респектабельный, поющий песни душевные... То в "Московских ведомостях" и "Невском времени" трибуну получает гражданин Кирпич - бывший вор в законе, проведший за решеткой времени больше, чем на воле... Общественное мнение постоянно, исподволь подталкивается к тому, что, может, и действительно стоит сесть за стол переговоров с мафией - глядишь, все и сладится... При этом государственные деятели, декларирующие свою приверженность к некоей абстрактной борьбе с преступностью, вызывают своими ура-высказываниями реакцию отторжения у нормального обывателя, просто компрометируют саму идею борьбы. Чего только стоит, например, высказывание Анатолия Собчака летом 1994 г.: "Каждый преступник, поднявший оружие, должен знать, что будет убит на месте... Это приоритетное направление в борьбе с организованной преступностью". Сказано громко, звонко, вся беда в том, что пистолет и автомат - совсем не главное оружие оргпреступности... Ведь не огнестрельным же оружием Александром Малышевым и Ко были получены шикарные офисы в красивых зданиях на Каменном острове Петербурга, именуемые в бандитских кругах "Архипелагом"... Парадокс сложившейся ситуации заключается в том, что и до президентского Указа "6-14" была достаточная нормативная база для борьбы с мафией. Статья 77 УК РФ "бандитизм" предусматривает возможность привлечения к уголовной ответственности членов преступных сообществ разных уровней - от рядовых до руководителей... Но нет процедуры ее применения. Между тем именно процедура применения обуславливает работу или несрабатывание любого закона, указа или "тотального наступления"... Декларирование Указа может лишь возродить разнарядки в органах, предназначенных для борьбы с организованной преступностью: "...за истекшие сутки задержано столько-то бандитов и ликвидировано столько-то группировок..." Все это, к сожалению, мы уже "проходили"...
Подпольное бандитско-воровское государство рвется к своему признанию де-юре. Если это произойдет - последствия будут необратимыми, это будет означать полное поражение государства легального. Даже сейчас, находясь (хотя бы формально) в подполье, организованная преступность успешно решает такие вопросы, как, например, кадровые перестановки в различных государственных учреждениях. Приведенные ниже схемы вывода из игры неудобных, откатанные мафией в условиях подполья на практических примерах в Петербурге, помогут понять, какие возможности влияния на дела государства может приобрести организованная преступность в случае ее хотя бы частичной легализации.
ПОСОБИЕ ДЛЯ НЕГОДЯЕВ
Предлагаемые схемы нефизического устранения опасных для организованной преступности противников - не плод больного воображения, а горькая реальность, с которой приходилось сталкиваться тем, кто добирался до нервных узлов "спрута". По сути дела, эти схемы - красиво задуманные и профессионально выполненные оперативные комбинации. Ни для кого не секрет, что организованная преступность уже давно располагает высококлассньми профессионалами из числа бывших и ныне действующих сотрудников различных правоохранительных органов. Профессионалы умеют отрабатывать свой хлеб тем более, если это хлеб с маслом...
Если проблемой подпольного государства становится принципиальный и умный опер, то его физическая ликвидация не даст нужного эффекта. Наоборот, его устранение может только подтвердить то, что он шел в нужном направлении. Таких выводят из игры другими способами. Прежде всего фигуранта нужно тщательно изучить. Хорошо, если у него есть слабости, если же их мало, против него будут использованы его же сильные стороны. В подразделениях МВД постсоветской системы очень многое зависит от "коэффициента личной преданности" подчиненного по отношению к начальнику. Часто, правда, эту самую личную преданность называют лизанием задницы, и уважающие себя профессионалы этим не увлекаются. На этом и играет агент влияния, которому поручена комбинация. Агент влияния - это завербованный действующий сотрудник. Не сразу, исподволь, намеками, он будет создавать у начальства общенегативное отношение к разрабатываемому оперативнику. А что в России может быть хуже невзлюбившего тебя начальства? Оно запросто подкинет оперу парочку глухарей (то есть бесперспективных, нераскрываемых дел), да еще будет дергать каждую неделю, требуя отчета и результатов. Если все это происходит одновременно с разработкой оперативной комбинации, которая может быть ювелирной по изяществу задуманного, - то конкретное воплощение этой комбинации может быть просто топорным или вовсе не быть. Опера могут сорвать с разработки и приказом "совсем сверху" - из Москвы, например. Нужно срочно лекцию где-нибудь прочитать. Или прибыть на усиление в группу, специально созданную для расследования чего-нибудь... Был такой конкретный случай в Москве, когда со всей России насобирали классных оперов (старших офицеров), которые занимались канцелярской работой, в то время как у них дома рассыпались, как карточные домики, уникальные комбинации - они ведь требуют постоянного контроля и личного участия... Ну и, естественно, будут постоянные попытки личной компрометации. Если оперативник хороший агентурист и постоянно встречается со своими источниками - в ресторанах, например, - такую ситуацию можно попытаться перевернуть, намекнув, что опер сам уже стал источником. Если разрабатываемый не пьет - значит, надо везде говорить, что он брезгует стакан поднять с товарищами по оружию... Рано или поздно все посеянное даст всходы.
Если нужно убрать поддерживающего обвинение прокурора из процесса то начинать лучше всего с кампании клеветы, доносов и заявлений на него. Пока все проверят, ему так вымотают нервы, что он уже будет не боец. Одновременно с этим можно создать атмосферу опосредованной угрозы самому прокурору и членам его семьи, постараться спровоцировать какой-нибудь скандал в людном месте, выставить этого прокурора пьяницей и хулиганом, карьеристом и интриганом. Подождав, пока у объекта не начнут сдавать нервы, можно организовать его встречу в ресторане с однокурсниками, работающими юрисконсультами какихнибудь солидных фирм. Однокурсники за рюмкой поговорят с ним по душам, посочувствуют, обрисуют перспективы жуткие в случае какого-нибудь прокола и неадекватно мизерное поощрение в случае нормального доведения дела до конца. А потом однокурсники, качая головой, спросят: "Старик, а оно тебе надо? Кому и что ты хочешь доказать? За кого ты бьешься? Воевать нужно не за идею, не в 17-м году живем... Воевать нужно за себя и свою семью, а не за то, чтобы твоему начальству спасибо из Москвы сказали".
И прокурор может сломаться. Может отказаться поддерживать обвинение. Он не обязательно станет при этом коррумпированным прокурором, он будет просто сломанным человеком. Не стоит его презирать за это - у каждого свой запас прочности...
Картина может быть и зеркально противоположной: в прокуратуре Петербурга до лета 1994 г. служил и делал успешную карьеру некий прокурор Шеховцов. Какие бы проступки он ни совершал, - все ему почему-то сходило с рук. Только за несколько месяцев одного года он умудрился затеять драку с коллегой на рабочем месте, устроить пьяный дебош в метро с матерными выкриками и размахиванием пистолетом, а также, видимо, в состоянии глубокого душевного и финансового кризиса, поставить на кон в казино "Адмирал" патроны от своего пистолета Макарова. Несмотря на все эти художества, Шеховцова почему-то повышают в должности до заместителя начальника отдела, хотя в прокуратуре он проработал совсем недолго. Финал его карьеры был совсем невеселым. Летом 1994 г. он был задержан с поличным при попытке передать взятку своей коллеге за освобождение некоего чеченского авторитета, попавшего в тюрьму в связи с шумным и интересным делом, которое в петербургской прессе окрестили "делом чеченского миллиарда". А какая могла бы быть карьера!..
Если в процессе изучения личности мешающего следователя будут установлены его слабость к спиртному или к женщинам (а лучше и к тому, и к другим), то успех комбинации против него - вопрос времени. Вокруг следователя нужно создать нервную атмосферу, чтобы он как можно чаще снимал стрессы выпивкой и женщинами. Можно подвести к нему какую-нибудь проститутку, лучше - венерическую больную. Если следователь женат, то после того как он переспал с проституткой, а потом заразил жену, семья его почти наверняка распадется.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
Прецедент был создан. Так стоит ли обывателю удивляться тому, что результаты борьбы с организованной преступностью ограничиваются вязанием рядовых бандитов? Хорошо еще - вяжут пока... Весной 1994 г. один крупнейший российский политический и государственный деятель (профессор права, между прочим) договорился до того, что предложил бороться с организованными преступниками тем, что отключать в их квартирах свет, воду и газ... Чтобы жилось им, гадам, не сладко! Странно, что до сих пор никто еще не предложил гадить по углам в мафиозных квартирах, скрытно в них проникая...
Справедливости ради отметим, что не все работники правоохранительных органов разделяют позицию г-на Донцова. Некоторые считают такую позицию просто предательством.
Такие вот заявления государственных деятелей - нечто новое, это расписка в собственном бессилии. Государство может изучать криминальные структуры, внедрять в них своих людей, но оно ни в коем случае не должно ставить представителей преступных сообществ с собой на одну доску. Иначе преступное государство подомнет под себя официальное - потому что стремление к власти безгранично и все "разумные компромиссы" рассматриваются преступными авторитетами лишь как временные акты... Курочка, как известно, клюет по зернышку.
При этом характерно, что официальное государство постоянно декларирует свою решительную борьбу с преступностью. Еще 12 февраля 1993 г. Борис Ельцин провозгласил тотальное наступление на преступность, "которая... стала прямой угрозой российским стратегическим интересам, национальной безопасности". "Тотальное наступление" почему-то не дало "тотальных результатов", и 14 июня 1994 г. Ельцин подписывает указ "О неотложных мерах по защите населения от бандитизма и иных проявлений организованной преступности". Указ этот вызвал недоумение у многих юристов - ряд его положений, мягко говоря, с трудом укладывается в провозглашенную концепцию правового государства... Любопытно другое - у организованной преступности он шока не вызвал, потому что ее лидеры поняли, что удар опять наносится по рядовым, по пехоте, которая всегда была лишь расходным материалом, стружкой, образующейся от трения между частями двух государственных механизмов - легального и подпольного...
Один из лидеров оргпреступности в Петербурге так прокомментировал Указ "6-14": "Помнится, пик карманных краж в Лондоне пришелся как раз на то время, когда карманникам отрубали руки... Народ собирался посмотреть на казни, и карманники "работали" в возбужденной толпе... Жестокость может дать только ответную жестокость... Да и вообще - мы уже не бандиты. Наверное, нас можно называть гангстерами. Мы - цивилизованные люди. И мы ничего не видим плохого в том, что милиция будет хватать разных отвязанных и отморозков, которые носятся по городу с автоматами и всех пугают жуткими прическами... Да и этим ведь нетрудно волосы отрастить и стать похожими на нормальных граждан. Кого тогда хватать будут?.."
Тема собственной "цивилизованности" декларируется оргпреступностью постоянно и прямо, и через свои рупоры. То в разных газетах призывает к сотрудничеству и союзничеству с лидерами и авторитетами Иосиф Кобзон человек респектабельный, поющий песни душевные... То в "Московских ведомостях" и "Невском времени" трибуну получает гражданин Кирпич - бывший вор в законе, проведший за решеткой времени больше, чем на воле... Общественное мнение постоянно, исподволь подталкивается к тому, что, может, и действительно стоит сесть за стол переговоров с мафией - глядишь, все и сладится... При этом государственные деятели, декларирующие свою приверженность к некоей абстрактной борьбе с преступностью, вызывают своими ура-высказываниями реакцию отторжения у нормального обывателя, просто компрометируют саму идею борьбы. Чего только стоит, например, высказывание Анатолия Собчака летом 1994 г.: "Каждый преступник, поднявший оружие, должен знать, что будет убит на месте... Это приоритетное направление в борьбе с организованной преступностью". Сказано громко, звонко, вся беда в том, что пистолет и автомат - совсем не главное оружие оргпреступности... Ведь не огнестрельным же оружием Александром Малышевым и Ко были получены шикарные офисы в красивых зданиях на Каменном острове Петербурга, именуемые в бандитских кругах "Архипелагом"... Парадокс сложившейся ситуации заключается в том, что и до президентского Указа "6-14" была достаточная нормативная база для борьбы с мафией. Статья 77 УК РФ "бандитизм" предусматривает возможность привлечения к уголовной ответственности членов преступных сообществ разных уровней - от рядовых до руководителей... Но нет процедуры ее применения. Между тем именно процедура применения обуславливает работу или несрабатывание любого закона, указа или "тотального наступления"... Декларирование Указа может лишь возродить разнарядки в органах, предназначенных для борьбы с организованной преступностью: "...за истекшие сутки задержано столько-то бандитов и ликвидировано столько-то группировок..." Все это, к сожалению, мы уже "проходили"...
Подпольное бандитско-воровское государство рвется к своему признанию де-юре. Если это произойдет - последствия будут необратимыми, это будет означать полное поражение государства легального. Даже сейчас, находясь (хотя бы формально) в подполье, организованная преступность успешно решает такие вопросы, как, например, кадровые перестановки в различных государственных учреждениях. Приведенные ниже схемы вывода из игры неудобных, откатанные мафией в условиях подполья на практических примерах в Петербурге, помогут понять, какие возможности влияния на дела государства может приобрести организованная преступность в случае ее хотя бы частичной легализации.
ПОСОБИЕ ДЛЯ НЕГОДЯЕВ
Предлагаемые схемы нефизического устранения опасных для организованной преступности противников - не плод больного воображения, а горькая реальность, с которой приходилось сталкиваться тем, кто добирался до нервных узлов "спрута". По сути дела, эти схемы - красиво задуманные и профессионально выполненные оперативные комбинации. Ни для кого не секрет, что организованная преступность уже давно располагает высококлассньми профессионалами из числа бывших и ныне действующих сотрудников различных правоохранительных органов. Профессионалы умеют отрабатывать свой хлеб тем более, если это хлеб с маслом...
Если проблемой подпольного государства становится принципиальный и умный опер, то его физическая ликвидация не даст нужного эффекта. Наоборот, его устранение может только подтвердить то, что он шел в нужном направлении. Таких выводят из игры другими способами. Прежде всего фигуранта нужно тщательно изучить. Хорошо, если у него есть слабости, если же их мало, против него будут использованы его же сильные стороны. В подразделениях МВД постсоветской системы очень многое зависит от "коэффициента личной преданности" подчиненного по отношению к начальнику. Часто, правда, эту самую личную преданность называют лизанием задницы, и уважающие себя профессионалы этим не увлекаются. На этом и играет агент влияния, которому поручена комбинация. Агент влияния - это завербованный действующий сотрудник. Не сразу, исподволь, намеками, он будет создавать у начальства общенегативное отношение к разрабатываемому оперативнику. А что в России может быть хуже невзлюбившего тебя начальства? Оно запросто подкинет оперу парочку глухарей (то есть бесперспективных, нераскрываемых дел), да еще будет дергать каждую неделю, требуя отчета и результатов. Если все это происходит одновременно с разработкой оперативной комбинации, которая может быть ювелирной по изяществу задуманного, - то конкретное воплощение этой комбинации может быть просто топорным или вовсе не быть. Опера могут сорвать с разработки и приказом "совсем сверху" - из Москвы, например. Нужно срочно лекцию где-нибудь прочитать. Или прибыть на усиление в группу, специально созданную для расследования чего-нибудь... Был такой конкретный случай в Москве, когда со всей России насобирали классных оперов (старших офицеров), которые занимались канцелярской работой, в то время как у них дома рассыпались, как карточные домики, уникальные комбинации - они ведь требуют постоянного контроля и личного участия... Ну и, естественно, будут постоянные попытки личной компрометации. Если оперативник хороший агентурист и постоянно встречается со своими источниками - в ресторанах, например, - такую ситуацию можно попытаться перевернуть, намекнув, что опер сам уже стал источником. Если разрабатываемый не пьет - значит, надо везде говорить, что он брезгует стакан поднять с товарищами по оружию... Рано или поздно все посеянное даст всходы.
Если нужно убрать поддерживающего обвинение прокурора из процесса то начинать лучше всего с кампании клеветы, доносов и заявлений на него. Пока все проверят, ему так вымотают нервы, что он уже будет не боец. Одновременно с этим можно создать атмосферу опосредованной угрозы самому прокурору и членам его семьи, постараться спровоцировать какой-нибудь скандал в людном месте, выставить этого прокурора пьяницей и хулиганом, карьеристом и интриганом. Подождав, пока у объекта не начнут сдавать нервы, можно организовать его встречу в ресторане с однокурсниками, работающими юрисконсультами какихнибудь солидных фирм. Однокурсники за рюмкой поговорят с ним по душам, посочувствуют, обрисуют перспективы жуткие в случае какого-нибудь прокола и неадекватно мизерное поощрение в случае нормального доведения дела до конца. А потом однокурсники, качая головой, спросят: "Старик, а оно тебе надо? Кому и что ты хочешь доказать? За кого ты бьешься? Воевать нужно не за идею, не в 17-м году живем... Воевать нужно за себя и свою семью, а не за то, чтобы твоему начальству спасибо из Москвы сказали".
И прокурор может сломаться. Может отказаться поддерживать обвинение. Он не обязательно станет при этом коррумпированным прокурором, он будет просто сломанным человеком. Не стоит его презирать за это - у каждого свой запас прочности...
Картина может быть и зеркально противоположной: в прокуратуре Петербурга до лета 1994 г. служил и делал успешную карьеру некий прокурор Шеховцов. Какие бы проступки он ни совершал, - все ему почему-то сходило с рук. Только за несколько месяцев одного года он умудрился затеять драку с коллегой на рабочем месте, устроить пьяный дебош в метро с матерными выкриками и размахиванием пистолетом, а также, видимо, в состоянии глубокого душевного и финансового кризиса, поставить на кон в казино "Адмирал" патроны от своего пистолета Макарова. Несмотря на все эти художества, Шеховцова почему-то повышают в должности до заместителя начальника отдела, хотя в прокуратуре он проработал совсем недолго. Финал его карьеры был совсем невеселым. Летом 1994 г. он был задержан с поличным при попытке передать взятку своей коллеге за освобождение некоего чеченского авторитета, попавшего в тюрьму в связи с шумным и интересным делом, которое в петербургской прессе окрестили "делом чеченского миллиарда". А какая могла бы быть карьера!..
Если в процессе изучения личности мешающего следователя будут установлены его слабость к спиртному или к женщинам (а лучше и к тому, и к другим), то успех комбинации против него - вопрос времени. Вокруг следователя нужно создать нервную атмосферу, чтобы он как можно чаще снимал стрессы выпивкой и женщинами. Можно подвести к нему какую-нибудь проститутку, лучше - венерическую больную. Если следователь женат, то после того как он переспал с проституткой, а потом заразил жену, семья его почти наверняка распадется.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55