Я не отпустил Глеба, пока мы не приговорили половину бутыли.
Остальное мы допили с Валей Горностаевой и Лешей Скрипкой.
— Знаешь, Володя, у меня был один приятель, — рассказывал одну из своих бесконечных историй Алексей, — так он, чтобы привлечь внимание любимой девушки, подговорил своих приятелей разыграть сцену нападения на нее. Они все сделали очень натурально: обступили ее у порога дома, стали цинично приставать. И тут он появляется. Раз, раз — всех раскидал. В общем, все было разыграно как по нотам. А тут, как назло, наряд милиции — всех в кутузку и упекли. Долго потом доказывали, что это была шутка…
Под вечер своим визитом почтил Обнорский. Он долго разглядывал меня, угрюмо молчал. А потом сказал все, что думает обо мне, моих умственных способностях, дурацком характере, нарушении всех возможных норм дисциплины и субординации…
Я молчал и глядел в потолок.
— Ты меня не слушаешь!..
— Не знай я некоторых деталей твоей собственной биографии, Андрей Викторович, подписался бы под каждым твоим словом. А если ты считаешь, что мне не место в агентстве, готов подписать заявление об уходе.
Он рот разинул от такой наглости. Помолчал.
— Н-да, Володя, нам тебя будет не хватать… Две недели, — он положил на кровать конверт, — считай себя с понедельника в отпуске. Будет лучше, если вы втроем, с Анютой и сыном, проведете его подальше от Питера. Считай, что здесь твои отпускные.
В конверте была внушительная сумма. Жена с сыном приехали под самый вечер.
— Солнце мое, — сказал я Анюте, — мне так не хватало тебя эти две недели. Собирайся. Едем в Прагу…

1 2 3 4 5 6 7 8